Жизнь славной дочери украинского народа Леси Украинки можно сравнить с драмой-феерией, в которой трагическая борьба человека с телесным недугом происходит на фоне расцвета поистине сказочного поэтического дарования. «Дочери Прометея», как гордо величают поэтессу, на протяжении всей жизни никогда не изменяло мужество, и она даже «без надежды надеялась» (есть у нее стихотворение «Contra spem spero»). Единственное, чего боялась Леся Украинка, - это быть «известной, но не читаемой». Прожив всего 42 года, писательница создала огромное количество самобытных лирических, эпических и драматических произведений, переводов и научных исследований. Она не давала себе времени на отдых и передышку, всегда была в гуще литературной и общественной жизни. Жизнестойкость Леси поражала современников, аИ. Франко отмечал, что и «как лирический талант она заметна своим мужеством и большой глубиной чувств». Наверное, вся духовная сила древних родов Косачей и Драгомановых, откуда она происходила, уходящих корнями в XV век и оставивших заметный след в украинской истории, перелилась в хрупкую, болезненную, но необыкновенно талантливую женщину.
В семье Леси царило художественное слово. Ее отец, Петр Антонович Косач, окончил юридический факультет и занимался крестьянскими делами. В семье он был оплотом доброты и спокойствия. Всесторонне образованный, любил и знал литературу, а к талантливой дочери относился с особой нежностью. Его супруга, Олена Пчилка (Ольга Петровна Драгоманова), известная писательница, этнограф, была человеком деятельным как в семейной, так и в общественной жизни. Рождение шестерых детей не превратило ее в мать-наседку. Все свои силы она приложила к тому, чтобы младшие Косачи выросли людьми образованными, любящими Украину и родной язык, людьми, «нужными» обществу. Она не без гордости говорила, что создала «литературную семью».
Леся родилась 25 февраля 1871 года в городе Новоград-Волынский. При крещении она получила имя Лариса, но домашние звали ее Лося, а неразлучную пару (Лариса и ее брат Михаил) в шутку величали Мышелосей. Девочка к пяти годам научилась читать и свое первое письмо к любимому дядюшке Михаилу Драгоманову сознательно подписала именем Леся. Уже в раннем детстве она была исключительно одаренным, наблюдательным и настойчивым ребенком, с увлечением вышивала и рисовала, легко перенимала народные песни, записывала и исполняла их, прекрасно играла на пианино. Ее музыкальные способности отмечал композитор Лысенко. В домашнем театре Леся была и исполнительницей, и режиссером, и декоратором. Ей легко давались иностранные языки, особенно немецкий и французский, а всего она знала десять языков. Так как мать была категорически против обучения детей в школе, Леся систематически занималась под ее руководством с домашними учителями, но только на протяжении двух лет. «Все свои знания Леся добыла сама, - вспоминала ее сестра Ольга, - благодаря своей огромной тяге к ним и своему необычайно сильному и живому характеру…»
Первое стихотворение девочка написала в неполные десять лет под впечатлением горького известия об аресте и ссылке ее тетки Е. А. Косач. Оно и по сей день открывает любой сборник поэтессы и вовсе не напоминает детский стишок.
Ні долі, ні волі у мене нема,
Зосталася тільки надія одна:
Надія вернутись ще раз на Вкраїну,
Поглянути ще раз на рідну країну,
Поглянути ще раз на синій Дніпро, -
Там жити чи вмерти, мені все одно…
Когда Лесе было 11 лет, случилась беда. Увлеченная фольклором девочка много часов простояла, наблюдая за крещенскими обрядами на реке Стыр, и жестоко простудилась. Промерзшие ноги, воспаление суставов, высокая температура, как оказалось, были злыми предвестниками «тридцатилетней войны» с туберкулезом, который вслед за костями поразил легкие и почки, довел до малокровия. Измученное болями, израненное операциями, вытяжками, гипсом, костылями тело - а в нем несломленная, чистая душа. «Я выйду одна против бури и стану - померяем силу!» - писала Леся в одном из своих стихотворений. Ее стойкость стала при жизни такой же легендой, как и не свойственная женщине сила стиха.
Когда Лесе исполнилось 13 лет, в журнале было опубликовано ее стихотворение «Ландыш». С тех пор и стали известны всему миру прекрасные поэтические строки, подписанные гордым и красивым именем Украинка. Этот псевдоним был своеобразным вызовом существовавшим порядкам, предвзятому отношению ко всему украинскому и в первую очередь к языку и литературе. От юношеских, почти идиллических стихов поэтесса перешла к мотивам мужества, твердой воли и борьбы, к философскому осмыслению бытия. Но ее поэзия сохраняла неповторимую музыкальность. Многие композиторы, начиная сН. В. Лысенко, писали на ее стихи песни и романсы, использовали тексты и сюжеты ее поэм и драматических произведений для опер, балетов, камерных и симфонических произведений.
Леся Украинка стремительно вошла в мировую плеяду поэтов как гениальный лирик, чьи чувства обострены постоянным страданием и невозможностью обычного человеческого счастья.
От цикла к циклу («Слезы-перлы», «Мелодии», «Ритмы»), от одного поэтического сборника к другому («На крыльях песен», 1892 г.; «Думы и мечты», 1899 г.; «Отзвуки», 1902 г.) выкристаллизовывался стиль необычайной художественной силы. Поэтика произведений Л. Украинки так же разнообразна, как и тематика. Она «поражает необыкновенным разнообразием строфики, метрики, ритмики… - отмечал М. Рыльский. - Мы видим у нее канонические сонеты, октавы, секстины, гекзаметры и вполне оригинальные построения строф…» Л. Украинка свободно владела литературной и народной речью, что в сочетании с оригинальным даром художественного видения мира сделало ее мастером поэтического слова.
Тяжелобольная женщина не замыкалась в своем творчестве. Она постоянно принимала непосредственное участие в общественной и политической жизни. Когда родные и друзья призывали ее «отринуть всякую политику», Леся говорила: «Я никак не могу, так как не только убеждения, но и мой темперамент мне этого не позволяет… Тогда мне нужно отказаться от моих стихов, моих самых искренних слов…» Поэтесса участвовала в издании украинских газет и журналов, была активным членом писательских кружков «Плеяда» и «Просвещение», вела курсы украинского языка в Киеве.
Леся Украинка выступала в печати как публицист и критик. Так, для журнала «Жизнь» она написала шесть больших обзорных статей, охватив единым взглядом важнейшие процессы современной литературы, а в «Заметках о новейшей польской литературе» подняла вопросы эстетики, социологии, истории и современной политики. Эрудиция Леси была феноменальной и постоянно расширялась благодаря неутомимой жажде знаний. Современников поражала фундаментальность ее образования. Для домашнего обучения сестер еще в 19 лет Леся написала учебник на украинском языке «Древняя история восточных народов» (он был опубликован Ольгой Косач-Кривенюк после смерти сестры). Глубокое знание истории придавало поэтической фантазии Украинки удивительную убедительность. Но каких бы исторических событий не касалась Леся в своих произведениях, их основная мысль легко проецировалась на судьбу Украины и ее народа. А сюжеты стихотворений «Пан-политик» и «Пан-народолюбец» (1905) словно подсмотрены в дне сегодняшнем:
Тепер всяк хам показує натуру,
А нам мовчать? Це був би лютий срам!
Та я готов піддержать сім програм!..
Я становлю свою кандидатуру!
За свои беспощадные и свободолюбивые стихи, на которые часто ссылались революционеры в своих воззваниях, Леся Украинка долгие годы находилась под негласным надзором полиции, а в 1907 году даже была арестована. Она жила с верой в справедливое социальное переустройство общества, в котором украинский народ и его язык будут вольными, но с презрением относилась к тем политическим деятелям, которые дальше своего «пупка» ничего видеть не хотели и считали его центром мироздания.
Слово, которое Леся Украинка сравнивала с искрой, огнем, сталью, она считала единственным своим оружием в борьбе за лучшее будущее.
Слово, моя ти єдиная зброє,
Ми не повинні загинуть обоє!
Може, в руках невідомих братів
Станеш ти кращим мечем для катів.
Леся дружила со многими такими «неизвестными друзьями». Один из них, С. К. Мержинский - из числа первых белорусских марксистов, - глубоко запал ей в сердце. Однако чувствам молодых людей резко воспротивилась Ольга Петровна, пользуясь материальной и физической зависимостью больной дочери. Сергей был тоже нездоров, и, когда в 1901 году он умирал от туберкулеза, Леся, отринув все запреты и чрезмерную материнскую опеку, почти шесть месяцев ухаживала за ним в Минске. Смерть Мержинского стала для нее «черным днем и одновременно ярчайшим всплеском в творчестве». Фактически за одну ночь Леся написала драматическую поэму «Одержимая», которую посвятила ушедшему навсегда другу. В письме И. Франко она признавалась: «…Я писала в такую ночь, после которой верно долго буду жить, если уж тогда жива осталась. И писала, даже не исчерпав скорби, а в самом ее апогее. Если бы меня кто-нибудь спросил, как из всего этого жива вышла, я бы могла ответить: J’en ai fait drama (я из этого создала драму), значит, судьба».
Среди друзей, разделивших ее горе, был и К. В. Квитка. Они познакомились еще весной 1898 года. Климент изучал народную музыку и записывал украинские песни и мелодии. Леся с детских лет тоже интересовалась фольклором. Они долгое время присматривались друг к другу. В душе женщины жила боль об ушедшей любви, а Климент, испытав в детстве много потрясений, был недоверчив и малоразговорчив. Их сблизила общая работа над фольклорными сборниками. И на этот раз Леся не позволила матери помешать ее женскому счастью. Она писала сестре Ольге: «Своего отношения к Клене (Клименту) я не изменю, разве в направлении еще большей доброжелательности. Только все-таки досадно, и тяжело, и фатально, что ни одна моя дружба, или симпатия, или любовь до сих пор не обошлась без этой ядовитой ревности со стороны матери…»
25 июня 1907 года Климент и Леся обвенчались в Вознесенской церкви в Киеве. Никто из родных не присутствовал при этом. Семья долго не хотела поверить, что Леся может найти счастье в отрыве от родных, с мало приспособленным к жизни мужчиной моложе ее, и к тому же тоже больным туберкулезом. Но супруги жили в мире и согласии, поддерживая и во всем помогая друг другу. Только в одном мать Леси оказалась права - материально обеспечить семью Климент не мог. Лечение Леси в Крыму, Италии, Египте, поездки к врачам в Германию и Австрию требовали больших затрат. А поэтессе еще так хотелось помогать другим людям. Так, она субсидировала и приняла активное участие в фольклорной экспедиции Ф. Колессы по записи на фонограф кобзарских дум и народных песен на Полтавщине. Леся часто была вынуждена откладывать в сторону неоконченные произведения и писать критические статьи, составлять и переписывать различные бумаги. Но основной доход приносили переводы. Украинка, которая, великолепно знала 10 языков и мировую литературу, с 13 лет работала в этой области. Благодаря ей на украинском языке увидели свет стихи и проза Г. Гейне, В. Гюго, В. Шекспира, Дж. Г. Байрона, А. Негри, М. Метерлинка, Г. Гауптмана, Н. Гоголя, И. Тургенева, а также древнеиндийская «Риг-веда», поэмы Гомера и Данте, древнеегипетская лирика. Львиная доля переводов, как и оригинальных произведений, печаталась в Западной Украине, так как российская цензура запрещала издавать книги на украинском языке. Произведения же украинских авторов - В. Стефаника, О. Кобылянской, И. Франко - поэтесса переводила на русский язык. Поэтические строки Л. Украинки впоследствии перевели на русский язык такие мастера, как С. Маршак, А. Прокофьев, Н. Заболоцкий, М. Светлов, П. Антокольский, М. Алигер и другие.
Значительное место в творческом наследии Л. Украинки занимают изумительные по слогу и поэтическому восприятию поэмы. Эпическая форма повествования «Роберта Брюса - короля шотландского», «Одного слова», «Виллы-посестры», «Старой сказки» и «Изольды Белорукой» позволила поэтессе с предельной ясностью передать события, настроения, глубину чувств и психологию своих героев удивительно изящным слогом.
Давня повість! і на байку схожа, -
Є в ній певні справи, єсть і мрії,
Але правда, наче зірка гожа,
Сипле скрізь проміння золотії.
Последние пять лет жизни Леся Украинка буквально отвоевала у смерти. В этот период были созданы монументальные композиции драматических поэм «Руфин и Присцилла», «Адвокат Мартиан», «Лесная песня», «Каменный хозяин», «Оргия», которые Л. Костенко назвала «феноменальным явлением в украинской литературе». Она писала: «По масштабам художественного мышления это явление редкостное даже в контексте высочайших достижений мировой культуры. В ее античных и христианских сюжетах нетрудно проследить жгучие аналогии, весь гордиев узел национальной истории и всю остроту во все времена жгучих проблем. В украинской литературе до Леси Украинки драматической поэмы практически не было. Такое определение жанра - „драматическая поэма“ - она ввела первая». Лишь оригинальный талант мог создать одну за другой вещи, столь различные по материалу, тональности, стилю и одновременно так взаимодополняющие друг друга. Ее драматические произведения объединяют трагедийное, лирическое и возвышенное начала. Впервые в литературе с «хохлацкой дерзостью» женщина замахнулась осмыслить легендарный образ Дон Жуана и подарила миру одно из лучших прочтений этого сюжета.
Вершиной поэтического гения Леси Украинки стала драмафеерия «Лесная песня». Последние годы поэтесса жила вдали от родных ей мест, нуждаясь в теплом климате. Зиму она по совету врачей проводила в Италии или Египте, лето - в Грузии. «Видно, мне на роду написано быть такой princesse lointaine (далекой царевной), пожила в Азии, поживу в Африке, а там… Вот так буду двигаться все дальше и дальше - и исчезну, превращусь в легенду… Разве не хорошо?» Леся тосковала по родной Волыни, чьи живописные места она часто вспоминала. В один из таких печальных периодов за 10–12 дней, по ее словам, она создала дивное поэтическое произведение, где красота нетронутой природы, чудесный мир наивной народной мифологии противостоят человеческой грубости, убогости и бескрылости. Трудно назвать другую пьесу, в которой бы вечно возрождающейся природе отводилась такая значительная роль. Сила «Лесной песни» в том, что в ней слились воедино нежная мелодия поэтического слова и надежда на то, что доброта, искренность, самопожертвование могут стать спасением для возрождающегося человеческого духа. А последний монолог дочери леса - Мавки - звучит как завещание самой поэтессы.
О, не журися за тіло!
Ясним вогнем засвітилось воно,
Чистим, палючим, як добре вино,
Вільними іскрами вгору злетіло.
Легкий, пухкий попілець
Ляже, вернувшися, в рідну землицю,
Вкупі з водою там зростить вербицю, -
Стане початком тоді мій кінець.
1 августа 1913 года Леся Украинка скончалась в грузинском городе Сурами. Похоронена она на Байковом кладбище в Киеве. Ее светлая и мужественная душа покинула измученное болезнями тело, но навеки осталась среди людей, тревожа сердца бессмертными строками…
Ну какие контраргументы можно выдвинуть в ответ на ВЫДУМКУ? Это всё равно что я буду доказывать - с чертежами и математическими расчётами - что двигатель ракеты на бозонах Хиггса из научно-фантастического рассказа не способен работать. Автор данной псевдонаучной работы говорит: "Группка студентов испортила украинский язык", точно также автор упомянутого мной фантастического рассказа скажет мне "Группа учёных разработала бозонный двигатель". Я, что, буду строить ракету, чтобы доказать, что она не полетит? Даже существование бозонов Хиггса под вопросом. Вот докажите, мне, пожалуйста, что планеты Нибиру не существует? Или, наоборот, что она существует? Когда докажете, тогда и будем обсуждать эту статью.
К тому же, я не филолог, и в области истории языка являюсь непрофессионалом. Поэтому за контраргументами могу только обратиться к специалистам, например, написавшим статью в Википедии.
Вот что там пишется по поводу польских и других западноевропейских заимствований в украинском языке:
"Близость лексики с польским языком и отличие от русского объясняются как сохранением в обоих языках древней славянской лексики, утраченной в современном русском («або», «вапно», «коло»,…) так и значительными взаимными польско-украинскими языковыми контактами (прослеживаются ещё со времён Киевской Руси) при почти полном отсутствии (церковно)славянизмов, составляющих заметную долю русского словаря".
Кстати, в этой же статье чётко отмечено, что"ближайшим генеалогически к украинскому является белорусский язык (начиная с IX-XI вв. оба языка частично формировались на общей диалектной базе - в частности, северная диалектная группа украинского языка участвовала в формировании разговорного белорусского языка, оба народа к XVI в. имели общий западнорусский письменный язык".
Так что, "родным" братом украинского языка является отнюдь не русский, а белорусский, а русский, конечно, тоже брат, но "двоюродный". Из этого следует, что утверждение, будто украинский язык является "диалектом" русского языка, "испорченным" германизмами и полонизмами, совершенно не соответствует действительности.
Ну, а мысль, что польские и немецкие слова внедрялись в разговорный украинский кучкой каких-то "свидомых" русофобов, видимо, возникла в результате искажения и смешивания следующих двух фактов (опять-таки, цитирую Википедию, CapsLock мой):
"На землях Западной Украины в XIX веке, параллельно со становлением литературной нормы украинского языка, предпринимались попытки создать искусственный язык - «язычие», основанный НА ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОЙ И РУССКОЙ ГРАММАТИКЕ с примесью украинизмов и полонизмов. На этом «язычии» издавались газеты и журналы. Ряд ярких представителей западноукраинской литературы, в том числе Иван Франко (ранняя проза и поэтический сборник «Баляди і розкази»), начинали писать на «язычии». С 1887-1893 годов «язычие», как чуждое живой языковой традиции и потому не получившее поддержки в народных массах, сменяется в ведущих москвофильских изданиях русским литературным языком".
А также:
"В XVIII-XX веках слова из западноевропейских языков заимствовались через РУССКИЙ язык (в восточной части Украины) и или польский язык (в Галиции), либо деятели украинской культуры вводили слова западноевропейского происхождения непосредственно из этих языков (причём русский и польский языки стимулировали заимствование своим примером)"
С первым примером, как говорится, "ноу комментс", а насчёт второго, то, конечно, можно интерпретировать выражение "деятели украинской культуры вводили слова западноевропейского происхождения", как искусственное и насильственное внедрение "сверху" латинизированных слов в славянский язык, но это будет искажением смысла, потому что здесь не говорится о каких-то "декретах", "пересмотре словарей" и т.п. Тут имеется в виду, что просвещённые украинские литераторы и учёные, которые контактировали с культурой стран Европы, при написании книг пользовались терминами, заимствованными из европейских языков, потому что в Украине в это время не существовало таких явлений или предметов, а, следовательно, и слов, их обозначающих (понятно, что высокоразвитых науки и технологий в Украине в 19 веке не было - с этим я полностью соглашусь). То есть, дело обстояло так, как, например, со словами "индустриализация", "компьютер", "митохондрия" и подобными, которых полно и в русском языке. Россия была до революции отсталой аграрной страной, и слово "индустриализация" появиться в русском языке не могло, первый компьютер изобрели, к сожалению, не в России, митохондрию (это биологический термин) обнаружили в клетке впервые не русские учёные. А кто первый открывает - тот и даёт название, которое потом внедряется во все языки. Кстати, насчёт "парасольки", которая приводится в пример в той статье, на которую вы сослались, как полонизм. Так вот, изначально это - французское слово "пара соль", обозначавшее зонтик от Солнца (думаю, крестьяне в Украине не пользовались таким приспособлением до поры до времени), а вовсе не польское. А русское слово "зонтик" - тоже не русского происхождения, а немецкого. Так что, как говорится, не надо нас дурить (это я не к Вам, а к авторам той статьи).
И на всякий случай, я ещё раз хочу подчеркнуть, что, как уважающий себя учёный, считаю недостойным спорить с людьми, которые в название своей статьи вводят слово "БЫДЛОМОВА" и иллюстрируют эту статью картинкой со словами "Я общаюсь на мове с коровами и свиньями!". Вы по этой ссылке ходили? Видели, что это за сайт, на который Вы ссылаетесь? Это же откровенная (к тому же, грубая) пропаганда.
Мысли о Лесе Украинке над ее единственным русским стихотворением
Леся Украинка – это литературный псевдоним, какой взяла себе Лариса Петровна Косач-Квитка взяла в юношеские годы, как псевдоним для писательской работы. 25 февраля 1871 года, родилась она в Новограде-Волынском. Ее матерью была знаменитая писательница Елена Пчилка. Отец Петр Антонович Косач,образованный человек любящий все изящные искусства.
Пишу цикл о поэтессах Серебряного века. Что-то опубликовала. И вот неожиданно встретился этот стих-когда я решила побольше почитать Лесю Украинку. Нынче Украина у всех на устах...
Удивилась стиху. Побежал поток сознания, который и представляю вашему вниманию. А цикл о поэтессах русского Серебряного века таки пополнился еще одним эссе-один стих, но какой.
Мысли о Лесе Украинке над ее единственным русским стихотворением
Это единственное стихотворение на русском языке, написанное Лесей Украинкой. Цитирую вместе с примечаниями из Викитека-Леся Украинка.
IMPROMTU, или Когда цветет никотиана...
История его появления см. в Примечаниях(источник Викитека). Он написан поэтессой на спор:может ли она писать стихи «российскою мовою». Забавный экспромт.
Кто, прочтя этот стих, может решить, что он принадлежит перу человека, на уровне, в лучшем случае хорошего иностранного, владеющего русским языком?
Нет:любой скажет, что для автора сего опуса наверняка русский был больше, чем хорошо усвоенным иностранным языком! Наверняка-родной!
Но почему в таком случае один-единственный опыт стихотворчества на русском языке, которым, по меньшей мере, как показывает этот стих, Леся Украинка превосходно владела? Разве стих «Когда цветет никотиана...» не показывает, что из нее могла бы получиться и русская поэтесса не менее ярко-одаренная, чем только украинская поэтесса и писательница? Почему лишь один опус, и то на спор:может ли она писать на русском языке.
Чтобы понять это, необходимо знать контекст, в котором крутилась с юных лет Лариса Косач. Она была из интеллигентного рода:мама-писательница, отец-юрист, дядя-выдающийся деятель украинского национализма. Дядя-то как раз и оказал решающее воздействие на впечатлительную душу Ларисы с самых младенческих лет ее. Николай Драгоманов -один из основателей украинского национализма, при этом по убеждениям социалист. Очень подробно о нем и его деятельности писал Николай Ульянов в книге «Происхождение украинского национализма», вышедшем в 50-е гг 20 в. в эмиграции и ныне ставшей бестселлером для тех, кто хочет понять суть и эволюцию украинского национализма и проекта «Украина», как теперь принято называть происходившее с этой страной на протяжении столетия и ее метаисторическую роль и значение.
Почему Леся Украинка, плодовитая поэтесса и писательница, переводчик, энциклопедически образованная, полиглот, роскошно умевшая писать на русском-не создала ни одного русскоязычного произведения, хотя один стих на спор написала, чтобы показать свое владение российской мовой не хуже украинской.
Потому очевидно, почему будучи малороссийской дворянкой, носила украинскую косу и венки, наряжалась в сарафаны с вышиванками - совсем как деревенские украинки. Как спустя более столетие-Юлия Тимошенко.
И что самое прискорбное:принципиально не писала по русски, хотя могла бы составить конкуренцию многим самым именитым поэтессам русского Серебряного века, хоть Мирре Лохвицкой, хоть Зинаиде Гиппиус. Вместо этого она старательно слагала вiрши на только формирующемся языке(одним из главных деятелей этого процесса и был дядя-Драгоманов), много занималась украинским фольклором и активно участвовала в украинском националистическом движении. Вирши, фольклор, патриотизм-все бы хорошо и правильно, но не считаю правильным нарочитое презрение русского языка-на котором много писали и Тарас Шевченко, и Николай Гоголь. И только не очень талантливые и удачливые авторы из Малороссии, испробовав все средства привлечения российской публики и не добившись большого авторского успеха, сбились в кружок стали назло России сочинять националистические манифесты-что иронично показывает Н.Ульянов в своей книге. Центром"тусовки", как сказали бы сейчас, была как раз квартира Драгоманова. Однако, говорили они российскою мовою, а попытки наладить печатание газеты и украинской энциклопедии неожиданно провалилось:темы распределили, но оказалось, что никто не владел в достаточной степени украинским языком
Лучшие же писатели из Малороссии-Новороссии-Украины всегда писали на обоих языках. Гоголь стал классиком русской и украинской литературы, оставившем в числе прочего и колоритные произведения на основе украинского фольклора. Тарас Шевченко, писавший личнные дневники на русском языке-львиную долю своего творчества посвятил почему-то русофобии. Леся Украинка замкнулись в рамках узкого национализма своего кружка. А поскольку значительная часть украинцев так и не выучилась ни в то время, ни позже хотеть читать и мыслить, общаться исключительно украинскою мовою, то мечты Николая Драгоманова, его круга и подпавшей под его влияние Леси Украинки-остались малореализованными. Даже фанатичные националисты не должны жертвовать своим талантом ради чужих интересов.А пока нам остается дивиться изысканностью украинских виршей Леси Украинки и удовлетворяться русскими переводами, сделанными другими. Это напоминает комичное явление, все чаще виденное нами на экранах:арестованные граждане бывших республик Союза, нормально или хоть сносно говорящие по русски-прынципиально требуют переводчика в судопроизводстве! Дабы насолить российскому правосудию-но российское правосудие совершенно спокойно им это законное право реализует, хотя и с ухмылкой.
И, конечно, остается еще раз пожалеть, что нижеприведенный стих, полный аромата Серебряного века русской поэзии,-единственный в богатом наследии Леси Украинки, написанный ею на русском языке.
Когда цветёт никотиана
И точно светит из тумана,
Как будто падшая звезда,
Вся бледная от тайной страсти,
Всё вкруг становится тогда
Покорно непонятной власти.
И если вы тогда вдвоём,
И возле вас сияют очи, -
Горя таинственным огнём,
Как отраженье звёздной ночи,
И голос милый нам звучит,
Как будто в тишине журчит
Струя волшебного фонтана,
Бегите прочь от этих чар,
Они зажгут в душе пожар,
Когда цветёт никотиана.
Когда цветёт никотиана,
Всё, всё тогда полно обмана,
Опасна ночи тишина,
Как то затишье роковое,
Когда коварная волна
Хранит молчанье гробовое.
Вот-вот нахлынет звуков рой,
И встрепенётся мысль,как птица,
И вспыхнет в темноте порой
Воспоминания зарница,
Как будто неизвестный друг
Страницы развернет вам вдруг
Давно забытого романа,
О,если дорог нам покой,
Не прикасайтесь к ним рукой
Когда цветёт никотиана.
Примечания
1. Російський письменник Григорій Мачтет запитав був Лесю Українку, чи може вона писати російською мовою. У відповідь Леся написала цей вірш. Так пише М.Деркач у книзі «Київ у житті і творчості Лесі Українки». Цей вірш був першим і останнім російським віршем у її поезії. Отже, нехай вороги не думають, що Леся Українка писала українською тільки тому, що ніякої іншої мови не знала – вона написала по одному твору німецькою і французькою мовами.
Российский писатель Григорий Мачтет как-то спросил Лесю Украинку (Лариса Петровна Косач-Квитка, 1871-1913 гг.), может ли она писать на русском языке. В ответ, шутки ради, Леся написала это стихотворение..Поэтесса владела многими языками: украинским, русским, немецким, французским, английским, итальянским, польским, болгарским, греческим, латинским. Но писала в основном родным. IMPROMTU - единственное стихотворение Леси на русском языке.
2.Никотиана - ночной цветок, распускающийся вечером.
--------
29/07/2014
Рецензии
Зера, доброго времени суток! Прочитала Вашу работу, очень интересно! Я и не знала о существовании такого замечательного стихотворения Леси Украинки. Произведение "IMPROMTU" заставило меня по новому увидеть писательницу и поэтессу(хотя я никогда не являлась поклонницей её таланта). Спасибо Вам большое!
С уважением,
Леся Украинка (25.02. 1871 г. - 1.08. 1913 г.)
Поэтесса, переводчица, драматург, писавшая на двух языках — русском и украинском. Автор драмы «Каменный хозяин», пьесы «Голубая роза», многочисленных стихотворений и поэм. Переводила на украинский язык произведения Гёте, Шиллера, Гейне. Основатель украинского обществамолодых поэтов «Плеяда».
…Во многих её стихах часто повторяются два слова: «крылья» и «песня». Может быть, оттого, что самой сильной мечтой её всегда было взлететь, преодолевая оковы слабого тела, а строки её стихов, наполнены мягкими и печальными напевами родной земли, где бы она не находилась: под жарким солнцем Египта, серым и дождливым небом Германии или у берегов Средиземного моря в Греции…
Леся Украинка родилась 25 февраля 1871 года в г. Новоград-Волынском, в той части Украины, которая входила в состав Российской империи, в семье не чуждой высоких духовных интересов: мать — писательница, творившая под псевдонимом Олена Пчилка (её поэзию и рассказы на родном языке для детей, хорошо знали на Украине), отец — высокообразованный помещик, очень любивший литературу и живопись. В доме Косачей часто собирались писатели, художники и музыканты, устраивались вечера и домашние концерты. Дядя Леси — так её звали в семье и это домашнее имя стало её литературным псевдонимом — Михаил Драгоманов, впоследствии дружески опекавший племянницу и всяческий помогавший ей, — был известным учёным, общественным деятелем, подолгу жил за границей во Франции и Болгарии. Он водил знакомство с Иваном Сергеевичем Тургеневым, Виктором Гюго, был в курсе всех новейших литературных и политических событий и часто пополнял библиотеку племянницы посылками из-за границы.
Любимая всеми Леся поначалу росла здоровой и весёлой. Она не получила систематического образования. Её единственным и довольно строгим домашним учителем была мать, Ольга Петровна. Она разработала собственную программу обучения, отличавшуюся широтой и основательностью, но в ней не было системы, и об этом недостатке сама поэтесса впоследствии очень сожалела. Отец пытался настаивать на том, чтобы пригласить к Лесе преподавателей из гимназии, но разве можно было переспорить властную, самолюбивую Ольгу Петровну, привыкшую к тому, что в жизни Леси должны быть главными только её решения?!!
Необычайно талантливая, восприимчивая, ранимая, с глубоким, истинным, музыкальным дарованием (она начала играть и сочинять маленькие музыкальные пьесы с пяти лет!) в возрасте восьми лет написавшая первое стихотворение, Леся в 1881 году неожиданно тяжело заболела. Её мучила нестерпимая боль в правой ноге. Сперва решили, что у неё острый ревматизм, лечили ваннами, мазями, травами, но всё было бесполезно. Боль перешла в руки.
Врачи, наконец, определили — туберкулез кости. На музыкальной карьере Леси был поставлен крест. После первой, сложной, но крайне неудачной, операции рука осталось искалеченной! Тогда-то в глазах хрупкой девочки впервые появилась печаль. Она и в дальнейшем, словно легкое покрывало, будет окутывать всё её творчество. Отныне много месяцев в году девочка должна лежать в постели, не делать резких движений, всё время испытывать мучительную боль…
Родители не сдавались. Они возили девочку к морю, на грязевые ванны и купания, обращались к лучшим врачам, народной медицине, заграничным профессорам в Германии, но всё было тщетно. Болезнь если и отступала, то не надолго. Лесе теперь приходилось только вспоминать её таинственные ночные прогулки по усадебному парку в Колодяжном (имении Косачей на Волыни), когда она слушала, и ей казалось, что слышала, сонное дыхание листвы и трав, видела купающуюся в пруду русалку Мавку, вплетающую в волосы жёлто-белую кувшинку, ловила руками лунные лучи….
Позднее, когда мать говорила Лесе, что на создание её прекрасной драмы — феерии «Лесная песня» (1911 год) повлияли только образы классической литературы, поэтесса смело отрицала это: «Я не поминаю лихом волынские леса. Вспомнив о них, написала «драму-феерию» в их честь и она принесла мне много радостей!» (Л. Украинка — А.Е. Крымскому* 14 октября 1911 года) (*А.Е. Крымский — учёный, филолог и историк — востоковед, большой друг Л. Косач, помогавший ей в обработке и записи народных преданий и песен — автор.)
Она всегда и во всём пыталась отыскать радость. В ней жил неукротимый дух. Самозабвенно, ночами, изучала языки: болгарский, испанский, латинский, древнегреческий, итальянский, польский, немецкий, не говоря об английском и французском, географию, историю Востока и восточных культур, историю искусства и религий, а для своих младших сестёр в 19-тилетнем возрасте (!) написала учебник: «Древняя история восточных народов». Михайло Павлык — украинский писатель и общественный деятель — вспоминал об одной из встреч с поэтессой во Львове в 1891 году: «Леся просто ошеломила меня своим образованием и тонким умом. Я думал, что она живёт только поэзией, но это далеко не так. Для своего возраста это — гениальная женщина. Мы говорили с ней очень долго, и в каждом её слове я видел ум и глубокое понимание поэзии, науки и жизни!»
В 1893 году, во Львове (Западная Украина), вышла тоненькая книжечка её стихов «На крыльях песни», тепло встреченная критикой и публикой. Иван Франко писал с восхищением о «чуде жизнеутверждения» — стихах молодой поэтессы, которые словно выросли из украинских песен и сказок.
«Читая мягкие и расслабленные или холодно резонерские сочинения украинцев-мужчин и сравнивая их с этими бодрыми, сильными и смелыми, и вместе с тем, такими искренними словами Леси Украинки, невольно думаешь, что эта больная, слабая девушка — едва ли не единственный мужчина во всей Украине!» — заключал он с горьким юмором.
Уже в ранней лирике читателей восхищало прекрасное владение словом, живая образность языка, богатство рифм и сравнений и, что немаловажно, скрытая сила и глубокая одухотворенность. За печалью и легкой грустью скрывалась порой такая мудрость и жажда жизни, что те немногие, кто знал о личной драме поэтессы, лишь в восхищении качали головой. Надо сказать, что многие из стихотворений тоненького сборника почти сразу стали народными песнями.
В творчестве Леси Украинки слишком заметна тема родины — свободной Украины — чтобы её можно было обойти стороной. Её дядя, сторонник национальной независимости Украины от Российской империи, был вынужден эмигрировать за границу, тетка по отцу, Елена Антоновна Косач за участие в революционном движении не раз подвергалась арестам и ссылкам. Даже возлюбленный поэтессы, Сергей Мержинский (они познакомились в Крыму, в 1897 году), будучи смертельно больным, сам участвовал в революционном движении, распространял прокламации и листовки. И кто знает, может быть, именно потому любящая, но властная, Ольга Петровна Косач так противилась сближению, а потом и роману своей дочери с Сергеем Мержинским, что слишком пугала её эта опасная деятельность, слишком хорошо она знала, к чему может привести увлеченность жажды подвига и жертвы, как может она разбить и изранить сердце и душу!
Примешивалась к этому ещё и обычная эгоистическая материнская ревность, боязнь потерять контроль и власть над хрупким беспомощным существом, каким ей всегда казалась дочь.
Но когда в 1901 году Сергей Константинович Мержинский будет умирать от туберкулеза легких, Ольга Петровна беспрекословно подчинится волевому решению дочери быть возле любимого и отпустит её в Минск, к нему. Мержинский так и умрёт на руках у Леси — Ларочки, как он звал её — а она, чтобы выйти из «апогея скорби», — за одну ночь напишет лирическую драму «Одержимая», используя древний библейский сюжет. Позже она скажет об этой своей работе: «Признаюсь, что я писала в такую ночь, после которой, верно, долго буду жить, если уж тогда жива осталась».
Цикл её лучших лирических стихов 1898-1900 гг. посвящен Сергею Мержинскому. Он был опубликован только после смерти поэтессы и до сей поры потрясает глубиной и искренностью боли и высоты прекрасного любовного чувства:
«Уста твердят: Ушёл он без возврата,
Нет, не покинул, — верит сердце свято.
Ты слышишь, как струна звенит и плачет?
Она звенит, дрожит слезой горячей.
Здесь в глубине трепещет в лад со мною:
И в песнях ли хочу избыть я муку,
Иль кто-нибудь сожмёт мне нежно руку,
Иль задушевный разговор ведётся,
Иль губ моих губами кто коснётся —
Струна звенит, как эхо надо мною:
«Я здесь, я здесь всегда, всегда с тобою!»
(«Уста твердят». Перевод А. Островского.)
Леся Украинка, по натуре очень скромная, свои лирические стихи для публикаций отбирала крайне тщательно. Многое из написанного при жизни так и не увидело свет, а академические издания 60-х годов двадцатого столетия давно позабыты. Лишь в её великолепных драмах и поэмах мы видим ярчайшие отблески — отзвуки страстной, поэтичной натуры, способной на глубокое, самоотверженное чувство:
Когда умру, на свете запылают
Слова, согретые моим огнём.
И пламень, в них сокрытый, засияет
Зажженный в ночь, гореть он будет днём…
(» Когда умру». Перевод Н. Брауна.)
Внутренним пламенем чувства объято и одно из самых лучших её творений — драма феерия «Лесная песня». Образ русалки — Мавки, влюбленной в простого деревенского парня, ради которого она покинула озерный, лесной мир и пришла жить к людям, навеян сказками, легендами и поверьями, услышанными в детстве на Волынщине. Поэтесса написала её за десять дней, почти сразу набело, словно выплескивала накопившийся поток слов и образов. Явственна здесь и перекличка с волшебным миром Андерсена, с его «Русалочкой». И с теми воспоминаниями, в которые погружалась Леся, записывая очередные строчки драмы, которую она определила немецким словом marchendrama — сказочная. «Знаете ли Вы, что я люблю сказки и могу их выдумывать миллионы, хотя не написала до сих пор ни одной?» — признавалась она в письме А.Е. Крымскому от 14 октября 1911 года.
«Лесная песня» — рассказ о трагической любви русалочки, погибшей в жестоком и циничном мире людей, с восторгом был принят читателями, но сценическая постановка драмы была осуществлена Киевским театром драмы имени Леси Украинки лишь в середине двадцатого века, в советское время. С тех пор она не сходит с театральных афиш, так же как и другая прославленная пьеса поэтессы — «Каменный хозяин», созданная по мотивам легенды о знаменитом Дон-Жуане, воспетом многими классиками мировой литературы задолго до слабой женщины, писавшей на украинском языке.
Вот что сама Лариса Петровна говорила о создании и замысле драмы «Каменный Хозяин, или Дон-Жуан» в письме А. Е. Крымскому от 24 мая 1912 года: «Я написала Дон-Жуана! Вот того самого, «всемирного и мирового», не дав ему даже никакого псевдонима. Правда, драма (опять драма!) называется «Каменный хозяин», так как идея её — победа каменного, консервативного начала, воплощенного в Командоре, над раздвоенной душой гордой и эгоистичной женщины (донна Анна), а через неё и над Дон-Жуаном, «рыцарем свободы». Не знаю, конечно, что у меня получилось, хорошо или плохо, но скажу Вам, что в этой теме что-то дьявольское, таинственное, недаром она уже скоро триста лет мучит людей. Говорю «мучит», ибо написано на неё много, а хорошего написано мало, на то её и выдумал » враг рода человеческого», чтобы разбивались о неё подлинное вдохновение и самые глубокие мысли. Так или иначе, но вот уже и в нашей литературе есть Дон-Жуан, собственный, оригинальный тем, что написала его женщина, чего не было до сих пор, кажется…»
Новаторство писательницы было не только в том, что она оказалась первой (и единственной!) женщиной, написавшей один «из шедевров о шедевре», но и в том, что впервые Дон-Жуан был показан как тщеславный и эгоистичный человек, ради своих минутных прихотей и желаний готовый пойти на любое преступление. Он под стать гордой, язвительно-насмешливой донне Анне, признающей власть над людьми — даром для избранных, что ценится превыше богатства и любви! Но, презревшие любовь, и Дон-Жуан, и донна Анна замирают в каменном оцепенении Смерти. Финал драмы был ярок и необычен настолько, что многие из зрителей вскрикивали от ужаса, увидев в зеркале на сцене образ Каменного Хозяина — Командора, в которого превратился Дон-Жуан, облачившись в его плащ!
Драма впервые была поставлена в 1914 году М.К. Садовским на сцене Киевского театра драмы и прошла с аншлагом.
А между тем для поэтессы жизнь разыгрывала последние акты её собственной драмы.
Тридцати шести лет от роду, она вновь полюбила. Человека, который на её чувства ответил не менее искренней и глубокой привязанностью — Климента Квитка, учёного, музыковеда-фольклориста, собирателя народных преданий и песен. Мать Леси снова была яростно против всяческих отношений дочери «с каким-то нищим», как она презрительно называла Климента — человека мягкого, замкнутого, стеснительного, пережившего в детстве глубокую личную драму — он рос у приёмных родителей. Но Квитка так страстно привязался к тоненькой, больной женщине с большими печальными глазами, понимающей его с полуслова, что наотрез отказался её покинуть! И, несмотря на весь гнев, Ольга Петровна была вынуждена согласиться на брак дочери, однако, продолжала отравлять её жизнь письмами, в которых всячески порочила Климента, называя его «бесчестным человеком, женившимся на деньгах Косачей-Драгомановых». Здесь её уже трудно было оправдать и понять. Материнская ревность, как и любовь, — глубокий омут!
Молодые отказались от помощи родителей. Все деньги, необходимые на лечение тяжелобольной жены Климент зарабатывал сам. Продавали всё, что можно было продать: вещи, нехитрый скарб, кухонную утварь. Дорожили только библиотекой.
Леся лечилась в Египте и Греции, в Германии и Австрии. Всё было бесполезно. К обострившемуся процессу костного туберкулеза прибавилась неизлечимая болезнь почек.
Она скончалась в г. Сурами (Грузия) первого августа 1913 года. Улетела «на крыльях песни». Осуществилась её давняя мечта: она всегда хотела потрогать руками облака…
Когда цветёт никотиана
Песня на стихи Леси Украинки (Музыка П. Вайсбург Исполняет Ада Роговцева)
Поэзия Леси Украинки
НАДЕЖДА
Ни доли, ни воли мне жизнь не дала,
Одна лишь, одна мне надежда мила:
Увидеть опять Украину мою
И всё, что мне любо в родимом краю,
На Днепр голубой поглядеть ещё раз,
А там все равно — пусть умру хоть сейчас,
Взглянуть ещё раз на курганы в степях,
Вздохнуть напоследок о пылких мечтах.
Ни доли, ни воли судьбой не дано,
Одной лишь надеждой мне жить суждено.
Перевод В. Звягинцевой
Шлю зелёный листок тебе ныне,
Этим издали напоминая
Рощи нашего тихого края,
Уголок нашей милой Волыни.
Отзовись же, мой друг, поскорее, —
Слов твоих не слыхала я с лета,
А душа моя жаждет привета,
Как дождя деревцо, зеленея…
И ещё окажи мне услугу,
Просьбу шлю твоей музе такую:
Пусть, кукушкой лесною кукуя,
Оживит она грустного друга!
Да, я нынче печальна, родная,
На суровую сетую долю,
Что мечты заточила в неволю,
Все надежды мои убивая.
Вянут лучшие думы и грёзы,
Как цветы, что порою осенней
Расцветают всего на мгновенье,
Чтоб на солнце взглянуть до мороза.
Но затихнет и зимняя вьюга!
Просьбу шлю твоей музе такую:
Пусть кукушкой лесною кукуя,
Оживит она грустного друга!
Перевод В.Звягинцевой
БАХЧИСАРАЙ
Как зачарованный стоит Бахчисарай.
Сияет месяц золотистым светом,
Белеют стены в дивном блеске этом.
Уснул весь город, как волшебный край.
Серебряным деревьям, миноретам,
Как часовым, доверен сонный рай;
Среди кустов таинственным приветом
Плеснёт фонтан во мраке невзначай.
Природа дышит сладостным покоем.
Над сонной тишью легкокрылым роем
Витают древние мечты и сны.
И тополя, вершинами кивая,
Неторопливо шепчут, вспоминая
Седые были давней старины…
Перевод П.Карабана
ИЗ ЦИКЛА «МЕЛОДИИ»
Ночь была и тиха и темна.
Я стояла, о друг мой, с тобою,
На тебя я глядела с тоскою.
Ночь была и тиха и темна…
Ветер замер печально в саду.
Пел ты песню, я молча сидела,
Песня в сердце тихонько звенела.
Ветер замер печально в саду…
Вдалеке полыхнула зарница.
Что-то дрогнуло в сердце моём!
Словно острым пронзило ножом.
Вдалеке полыхнула зарница…
Перевод В.Звягинцевой
ИЗ ЦИКЛА «МГНОВЕНИЯ»
Талого снега платочки раскиданы…
Реденький дождик да неба свинец,
В робкой траве первоцветы чуть видные —
Это весна, это счастья венец!
Небо глубокое, солнце лучистое,
Пурпур и золото вялых ветвей.
Поздние розы, все в росах, душистые —
Осени вестники… Может, моей?
Что ж, не страшусь я прихода осеннего,
Радует душного лета конец —
Лишь не напомнили б часа весеннего
Реденький дождик да неба свинец.
Перевод В.Звягинцевой
ДЫХАНИЕ ПУСТЫНИ
Пустыня дышит. Ровное дыханье.
Песок лежит — спокойный, золотой.
Но каждая гряда и холм любой —
Всё о хамсине здесь воспоминанье.
Феллах трудолюбивый строит зданье, —
Здесь мимолётных иностранцев рой
Найдёт гостиницу и сад густой.
Феллах могуч: всё — рук его созданье.
Одна беда — оазисы в пустыне
Не для него… Вот он узоры пишет
Под самой крышей… Ткань на нём колышет,
Скользит горячий ветер по холстине,
Летит… опять, опять… Пустыня дышит.
Перевод Н. Ушакова
CONTRA SPEM SPERO!*
Прочь, осенние думы седые!
Нынче время весны золотой,
Неужели года молодые
Беспросветной пройдут чередой?
Нет, я петь и в слезах не устану,
Улыбнусь и в ненастную ночь.
Без надежды надеяться стану,
Жить хочу! Прочь, печальные, прочь!
Я цветы на морозе посею,
В грустном поле, в убогом краю
Те цветы я горючей своею
И горячей слезой окроплю.
И холодного снега не станет,
Ледяная растает броня,
И цветы зацветут, и настанет
День весны и для — скорбной — меня.
Подымаясь с каменьями в гору,
Буду страшные муки терпеть,
Но и в эту тяжёлую пору
Буду песню весёлую петь.
Всю туманную ночку промаюсь,
Буду в темень глядеть пред собой,
Королевы ночей дожидаясь —
Путеводной звезды голубой.
Да! И в горе я петь не забуду,
Улыбнусь и в ненастную ночь.
Без надежды надеяться буду,
Буду жить! Прочь, печальные, прочь!
Перевод Н. Ушакова
